Летающий подвид
20.07.2010 в 14:40
Пишет Makskozak:20.07.2010 в 14:15
Пишет TrashTank:Инфантилизм как фактор эволюции
Обезьяна, которая не стала взрослой
Когда задумываешься об эволюции человека, перед глазами встаёт ряд картинок: вот идёт в светлое будущее согбенная волосатая обезьяна, вот в её руке появилась увесистая дубина, вот она уже совсем выпрямилась, волосы на теле пропали, взгляд из-под сурово выпирающих надбровных дуг стал более осмысленным, вот, наконец, в руках появился каменный топор, а на бёдрах – звериная шкура… Венчает это шествие изображение гордо вышагивающего современного человека, произошедшего от этих убогих созданий…
читать дальшеНасколько эта картинка из учебника соответствует современным представлениям, как обогатилось за последнее время «научное предание», повествующее об эволюции нашего вида, и как отразились это «научное предание» в массовом сознании, мы поговорили с известным антропологом и популяризатором биологии Кириллом Ефремовым. Кирилл заостряет внимание не на традиционных объяснениях, а на "некультурной антропологии", рассматривающей множество довольно непривлекательных механизмов антропогенеза, по причине своей «некрасивости» часто ускользающих из поля зрения учебников.
- Первое что приходит людям в голову по поводу Дарвина, - человек произошел от обезьяны…
- Кого ни спроси, все заявляют: «Я не согласен с теорией Дарвина. – А в чем она заключается? – В том, что человек произошел от обезьяны». На самом деле Дарвин ничего такого не говорил. По его мнению, люди похожи на приматов, а не на жуков или грибы, потому у них был общий предок. Дарвин его называл примечательно: «древний член человекообразной подгруппы».
- Ну, это лишь интеллигентный способ сказать, что мы слезли с деревьев…
- Давайте посмотрим, где проводит большую часть жизни современный человек? Где-то на высоте 3-4 метров от земли, в спальнях на вторых этажах частных домов, или еще выше - в высотных строениях в городах. Получается, что человек не такой уж наземный примат, и в некотором роде «живет на деревьях». Древние люди тоже любили находиться на деревьях, по крайней мере, ночевать, ведь вокруг кишели хищники. Отчасти поэтому дерево является неким универсальным символом убежища, перехода в лучший мир. Вспомним хоть Мировое Древо, крона которого пребывает в парадизе. Любовь к высоте - это инстинкт, и мы не то что слезли с дерева, а еще сильней на него залезли. Этот инстинкт формирует и эстетические предпочтения. Поднимите собаку наверх, она будет визжать от страха, а человек скажет, - о, как красиво!
- Что заставило человека выпрямиться?
- Думаете, обезьяна такая четвероногая, скрюченная, а человек ходит ровно как на параде? На самом деле люди ходят, сутулясь, а когда бегут – сильно наклоняются вперед. Вдобавок большую часть суток человек не стоит, а лежит или сидит. В этом, кстати, своеобразие антропологического подхода по сравнению с медицинским – медик, чтобы измерить рост, просит человека выпрямиться, а для антрополога экологический рост – это уровень, на котором обычно, в естественных условиях гуляют ваши глаза.
Надо учитывать и то, что прямохождение не появится, если младенца не научить ходить, если не будет примера для подражания. Таковы дети-маугли, которые не получали нормального ухода. Они ползают, и научить их ходить весьма трудно.
- И все же, человек выпрямился, пусть и не идеально…
- Конечно, в человеческом организме появились и генетические приспособления к прямохождению – мы физически не можем быть полноценными четвероногими, у нас передние конечности укорочены. Это очень странное явление. Никто из млекопитающих так не ходит. Только больные – например, обезьяны, у которых передние лапы парализованы. Те, кто разводит животных и имеет дело с массовым выбраком, они прекрасно знают, что часто рождаются уродцы, у которых и конечности укорочены, и челюсти – а это и есть два главных признака, выделяющих гоминид из прочих приматов. Неизвестно, как эта мутация распространилась у гоминид, возможно это был вирус, вызвавший эпидемию. Нарушение регуляторных генов, которое привело к укорочению передних конечностей – это был главный удар, который испытали гоминиды на своем эволюционном пути. Они стали вымирать, их было очень мало. Довольно много находок австралопитеков, а вот их предшественников, о которых мы говорим – совсем мало.
В это время происходило разрежение лесов, превращение их в саванну из-за того, что климат стал более сухим. Раньше наши предки гуляли по кронам деревьев, почти не спускаясь, а тут стало все труднее перепрыгивать с дерева на дерево, зато внизу все заросло высокой травой, в которой водилась масса еды – внизу стало отлично, но и очень опасно. Приходилось все время спускаться, чтобы собирать еду, и постоянно выпрямляться и смотреть, - не крадется ли хищник. А раньше все кишело хищниками, их видов было в 10 раз больше, чем сейчас. И тут это укорочение конечностей стало в какой-то мере выгодным – так легче постоянно выпрямляться и манипулировать передними конечностями, собирая еду. Эта была одна из групп крупных приматов среди многих многих других, и в общем-то она была обречена на вымирание. Так бы и случилось, если бы наши предки не начали убивать себе подобных…
Сейчас шимпанзе, горилла – это вымирающие виды, а ведь это невероятно умные, сильные, могущественные животные. У шимпанзе даже врагов практически нет. Но человек истребляет их. У человека этот инстинкт – травить, выжигать, уничтожать любое потенциально опасное животное – достиг пика. Всюду, куда он проникал, происходило быстрое вымирание крупных животных. А как еще выжить в саванне? У шимпанзе есть оружие – клыки, мощные лапы, которыми она может череп проломить, а у гоминидов ничего не было, да и бегали они плохо. Они могли палками кидаться, но это же смешно - что такое палка, если на тебя мчится какой-нибудь крупный кошачий хищник.
Им помог другой, необычный инструмент… воспитание. Они воспитывали в хищниках страх. Некоторые животные (например, вороны) травят хищника, преследуют всей стаей - это называют мобингом. Вероятно, гоминиды никогда не оставляли в покое хищников, особенно их детенышей, вели постоянную травлю. Поэтому их боялись и предпочитали держаться подальше.
- Сейчас любят писать про офисный мобинг…
- Мобинг действует и внутри группы. Человеческой популяции он был нужен, чтобы поддерживать норму, истреблять слишком слабых, но также и слишком сильных! Мобинг стал одним из инструментов «искусственного отбора», посредством которого человек как бы «сам себя сотворил», то есть обеспечил удивительно быструю эволюцию. Почему, например, обезьяна потеряла хвост? Удобная штука, но должна была чему-то мешать, угрожать «до смерти». Павианы любят подергать собратьев низкого ранга за хвост. Удобная рукоятка! Бывает, затаскивают до смерти. В принципе это держит в тонусе популяцию, так же, как турниры самцов. Только сильный и нахальный павиан может держать хвост трубой. Такой вид мобинга - «тягание за хвост» - запускается у приматов в наземных условиях, а не на деревьях.
- Итак, первым шагом на пути к человеку был дефект, - что-то вроде болезни, из-за которой у обезьяны укоротились передние конечности. Но как же она еще и шерсть умудрилась потерять?
- Очередной миф. Да человек волосатее всех! Никакой зверь, включая приматов, не имеет такой лохматой головы, как европеоидный мужчина, если не стричь его космы и не брить бородищу до пояса. Впрочем, у аборигенов тропиков волос действительно мало. Особенно у бушменов – там даже на темени голая кожа и маленькие островки спиральных волос. Но это общий закон экологии тропических обитателей. Например, у слона, носорога и льва гораздо меньше волос, чем у мамонта, шерстистого носорога и тигра.
Здесь и ответ – утрата шерсти, вероятно, произошла еще у ранних гоминид, когда они осваивали открытые пространства, где было попросту слишком жарко. Есть и другая точка зрения – гоминиды утратили шерсть, потому что жили в воде! В воде живут самые безволосые звери – бегемот, морж, кит. Кстати, об околоводном образе жизни гоминид свидетельствует не только этот признак.
Теорию водной эволюции выдвинул Алистер Харди, а разрекламировал известный подводник Жак Майоль. В ней есть много разумного. Останки гоминид чаще всего находят на берегах водоемов. Они жили около воды и искали в воде пищу. Мальки, рачки, рыбки, коренья водных растений – там было чем поживиться! Водная теория, на мой взгляд, лучше объясняет эволюцию кисти, чем трудовая. По ловкости кисти человек превосходит обезьяну (тоже изрядного ловкача), как енот-полоскун - собаку. Поиск пищи в воде требует развития более чувствительной кисти, чем грубая обработка орудий, которая бытовала почти два миллиона лет. Человек любит копошиться в воде. Невозможно представить картину – на берег моря приехал автобус, из него выскочили кошки или коровы, и побежали с визгом в море. А сто пионеров именно так и поступят – с хохотом побегут купаться. Этот инстинкт любви к воде выделяет нас среди прочих приматов, которые воду ненавидят.
Есть еще один плюс у этой теории – она тоже помогает объяснить, почему эволюция шла так быстро, эту самую большую загадку. Ведь вода - это могучий фактор отбора, как бритва срезающий неприспособленных. Там секунды решают, жить или умереть. Умение заботиться о потомстве, общаться, манипулировать, ориентироваться, принимать решения, все это становилось решающим на воде.
- На нашей картинке чудесного превращения обезьяны в человека есть еще одно загадочное место под названием «утерянное звено», - такой пробел, который даже непонятно где находится, но все знают, что он есть.
«Недостающее звено» - это закон жанра, который помогает создавать информационной повод, или детектив, привлекающий аудиторию. Поэтому всякая находка ископаемых гоминид (редкость!) сопровождается громким шумом, что, мол, найден первопредок, утерянное звено, и что эволюционное древо зашаталось. А как иначе? Иначе денег не дадут. Через некоторое время всем надоедает: ладно, это были не первопредки, а боковые ветви. Давайте искать нового предка!
На самом же деле у человечества Первопредка с большой буквы нет и быть не может. Потому что человечество это огромная и разнообразная система, и его эволюция имеет вид не древа (от ствола-предка к ветвям-потомкам), а сети, в которой отдельные ветви сливаются, обмениваются генами. У гоминид различия между видами очень сглажены, на границах ареалов всегда шло межгрупповое скрещивание. Находили, например скелеты с мозаичными чертами, сочетающими признаки кроманьонца и неандертальца, в Европе такие черты были очень распространены.
- Но все же, самое важное и удивительное изменение – неимоверно резкий и быстрый по меркам эволюции рост объема мозга. Как это стало возможным?
- Разрастание мозга вызвано мутациями регуляторных генов, в этом нет ничего невероятного. Удивительно, почему его поддержал отбор, ведь возникала масса проблем, в первую очередь - риск гибели при родах. Большая голова не проходила через родовые пути, поэтому пошел отбор на недоношенность. В результате период беспомощности растянулся у гоминид на годы, тогда как у прочих млекопитающих он обычно длится считанные недели.
Как могла удержаться мутация, резко увеличивавшая риск при рождении? А еще этот мозг не выносит голодания, очень уязвим к инфекциям. И несмотря на все это, за последний миллион лет объем мозга человека увеличился вдвое! Это поразительно! Зачем же нам этот гипертрофированный мозг, эта крайне дорогостоящая гонка вооружений, если остальные прекрасно обходятся без него?
В тропиках Африки - жара, саванна, фрукты, дичь - и лень. Миллион лет назад человек прекрасно выживал там, довольствуясь объемом мозга в тысячу миллилитров. Для чего же кроманьонцам понадобился мозг уже в две тысячи миллилитров? Трудиться день-деньской? Нет, они обеспечивали себя даже меньшими затратами труда, изредка охотясь на крупных копытных. Вероятно, одним из главных факторов увеличения мозга была война.
К тому времени набрал силу опаснейший противник человека – другой человек. Количество людей превысило некий порог численности, который вмещала экосистема. У животных в условиях скученности обычно запускаются механизмы самоистребления – покидание или умерщвление детенышей, избыточная агрессия, каннибализм, утрата осторожности. Это сработало и у гоминид. Возникла гонка вооружений - когда выживал хитрейший, тот, кто умел просчитать стратегии боя, привлекать поддержку, интриговать. Развивался так называемый социальный или маккиавелианский интеллект.
Механизмы войны, истребления себе подобных запустились и у гоминидов. Сначала охотились на соседей, чтобы съесть, потом просто, чтобы снять скальп. Человечество во многом сформировали демоны перенаселенности. Тут-то и пошла эта гонка вооружений, уже можно было рисковать головой, чтобы превзойти противника в хитрости. Нужно учитывать, что думает противник, уметь интриговать, просчитывать стратегии – это так называемый социальный или маккиавелианский интеллект, в первую очередь развивавшийся у людей.
Эта война была не только межгрупповой, но и внутригрупповой. В значительной степени это была война детей, приводящая к гибели самых слабых в семье. Как птенцы аиста выталкивают из гнезда слабейших. Почему дети так любят травить, почему они так чутко реагируют на слабину других детей и это их бесит, сразу начинается травля? Эта ситуация смоделирована в классическом произведении Голдинга «Повелитель мух», и она запросто возникает, например, в пионерском лагере, если ослабить контроль за детьми. И маккиавелианский интеллект тут был крайне нужен, ведь братья и сестры всегда рядом, давление не ослабевает.
- Да и в современной подростковой группе всегда находится «козел отпущения», которого «чморят»…
- Дети травят больных, слабых, социопатов, «белых ворон». Однако обладатели развитого социального интеллекта всегда оказываются в центре группы. Мобинг - это инстинкт, его задача - снизить численность. Мы упорно подавляем его воспитанием.
Война детей, вероятно, до самого недавнего времени была одним из ведущих факторов отбора, который резко ускорил эволюцию человека. В том числе и развитие мозга.
- Гуманитарии бы сказали: мозг большой и у слона, а человека разумного все-таки создало нечто внешнее по отношению к нему – язык. Дети-маугли не становятся людьми, не овладев языком. Как же возник язык?
- Тут тоже есть множество мифов и стереотипов о том, какие факторы были ведущими. Например, всем известно о том, что язык возник для того, чтобы координировать трудовую деятельность, вместе загнать мамонта. Но как на самом деле общаются люди, когда трудятся? Я как-то наблюдал, как амазонские индейцы строят подвесной мост… (Вдруг превращается в индейца, начинает бурно жестикулировать и нечленораздельно кричать). Они используют пяток-другой слов, остальное - жесты и эмоции. Откуда же берется «однажды в студеную зимнюю пору…»? Оказывается, сложный язык, это продукт не труда, а… безделья! Антропологи обнаружили, что разнообразие языков и их пестрота возрастет там, где люди много бездельничают. В частности, там, где много дождливых дней в году – люди сидят в укрытии, мелют языками, и изобретают новые языковые формы.
Другой стереотип: язык возник для того, чтобы понимать друг друга. На самом деле всё наоборот: он возник, чтобы быстро отличать своих от чужих. У первобытных племен, взять хоть Новую Гвинею, хоть джунгли Африки, соседние языки очень непохожи, а общаются они на некоем деловом «пиджине» (обычно искаженный английский).
Вот вы папуас, идете по лесу, встретили кого-то, а он вам: «А я тут грибы собираю»… И совсем другое дело, если он вдруг говорит «Бам-балалулум-бум-бум». Чужой! Ведь эти люди жили в условиях перманентной маленькой войны. Да это никуда и не делось – деревня на деревню, район на район, организация на организацию, футбольные фанаты – все это противопоставление своих и чужих опирается на инстинкт.
Внутрь языков даже встроен специальный модуль, который не должен достаться чужаку – бранный, матерный язык.
- Ну, это первое, что изучает чужак
- Первое, если он допущен. А если нет, при нем будут воздерживаться, и в словаре он не найдет матерных слов, а если и найдет – не сможет правильно употребить! Представьте, иностранец, прекрасно научился разговаривать, как вдруг выясняется, что он не умеет как следует материться. Чужой! Или того хуже, интеллигент…
- Помнится, в детстве специально приходилось матом ругаться, хоть это и претило…
- То был пароль, позволяющий отличить своих от чужих. Его вызубривали даже самые неспособные к языкам! Еще с позиции «некультурной антропологии» язык является инструментом территориально-маркировочной агрессии. В условиях скученности это очень важно: пометить свой угол, заявить «место занято!» Животные метят территорию пометом, криком, а у человека появляется новый, уникальный инструмент. Назвать – значит присвоить. Люди гордятся, если назвали новую звезду, или остров, или жука – человек метит весь мир.
В этом, с точки зрения некультурной антропологии, связан феномен дразнения. Что это такое? «Рыжий, смотрите, рыжий! Да у него две дырки в носу, смотрите, две дырки в носу!». Даже если просто имя называть, можно задразнить до истерики. Недаром у многих племен настоящее имя скрывается. Это еще один механизм агрессии, семантической…
- Эволюционирует ли человек сейчас?
- Принято рисовать человека будущего с крохотным ртом, высоченным лбом и маленькими ручками. Но чтобы так произошло, нужен соответствующий отбор! Глядя на такие картинки, спросите себя: нравятся ли девушкам парни маленького роста, с двумя пальцами, без зубов и с огромной головой? Получают ли они заметное репродуктивное преимущество? Вряд ли…
- Ну а какой-нибудь отбор есть?
Конечно, мощнейший. Самый сильный отбор – перинатальный: когда неприспособленные погибают еще в утробе. И эволюция идет! Первая тенденция – грацилизация, облегчение скелета. Раньше люди были с более широкими и массивными костями, череп был тяжелее, рельефнее. Вторая тенденция – редукция, упрощение челюстного аппарата. Например, у древнего человека нормой было 32 зуба, с широкими зубами мудрости. Сейчас они прорезаются далеко не у всех, и мельче остальных. Вдобавок коронка зуба имеет более простое строение. Третья тенденция – округление головы. А увеличился ли мозг? За последние 20 тысяч лет уменьшился чуть ли не на четверть. Кроманьонский объем в два литра оказался слишком дорогим – нам хватает и полутора. Образно говоря, человек усовершенствовал «софт», развил культуру и образование, и стал экономить «хард».
- Неужели мы глупеем?
- Кроманьонец не имел диплома, но «брал умом». У неандертальцев мозг тоже был больше нашего. Неандертальцев часто изображают нечесаными, уродливыми бомжами, а я думаю, они потрясающе жили, в прекрасных одухотворенных ландшафтах типа Карелии. Это были мудрые охотники, с развитой мистической культурой и первобытным искусством. Скорее всего, они и выглядели колоритно, заплетали волосы, причесывали бороду (современные «дикари» тратят долгие часы на уход за внешностью), горловым пением увлекались. В общем, походили на хиппи, только помощнее.
- Но черты лица у него были вроде бы все-таки грубоватые и неблагородные по сравнению с нами, взять хоть эти огромные надбровные дуги...
Это еще одна тенденция нашей эволюции, причем ведущая. Внешность (как и поведение) становится более детской, инфантильной. Оказывается, это ключ к пониманию нашей эволюции: человек – обезьяна, которая не стала взрослой. Он очень похож на новорожденную обезьяну: короткие челюсти и передние конечности, нет шерсти, большие глаза, шапка волос на голове. Если отключить гены, делающие его взрослой обезьяной, и увеличивать тело в размерах, то получится почти человек, по крайней мере древний. Эту теорию выдвинул более 100 лет назад крупный анатом Людвиг Больк.
Причина инфантилизации все та же – демон перенаселенности. Я придаю ему огромное значение, ведь человеческая популяция превысила свою первобытную численность в сто раз. В условиях скученности лучше выживают детеныши: они приспособлены сидеть в норе или гнезде. Возьмите шесть взрослых лисиц и заприте их в чулан – вскоре они погибнут, убьют друг друга. Возьмите лисят – они там себя прекрасно чувствуют, как в норе. Человеку, чтобы адаптироваться в своих «норах», пришлось частично отключить взросление. Яркая инфантилизация как раз наблюдается в таких очагах перенаселенности, как Япония, Китай, Индокитай – там детская внешность даже у стариков. Отбор на инфантильность породил в числе прочего и все это аниме-безумие, эпидемию педофилии. Кстати, сексуальность, эротическая культура тоже всегда усиливается в очагах скученности – вспомните культуры Древнего Рима, Магриба, Индии и Китая.
В последние десятилетия тенденция инфантилизации просто выходит в пике – «несерьезные» занятия, игра, любопытство, такие как катание на роликах или компьютерные игры стали уделом взрослых бородатых людей, все то, что раньше считалось детскими куклами. Люди стали учиться до 40 лет, очень поздно детей заводить – человечество впадает в детство. Понятие молодой человек растянулось до 35-40 лет, а раньше это были, как в сказках, «старик со старухой».
- А как же акселерация, ускоренное созревание?
- Да, парадокс – с одной стороны, удлиняется детство, с другой – все начинается раньше. Дети начинают раньше ходить, говорить, читать, девочки созревают раньше – возраст начала менструаций был 14 лет, стал 12. Произошло феноменальное явление – яйца начали учить курицу, какой-нибудь шкет учит папу обращаться с высокими технологиями. В традиционном обществе это немыслимо!
Есть явные причины акселерации – хорошее питание, информационный стресс, усиливающий тонус нервной системы. Но у акселерации есть и тайная причина, о которой стараются не говорить. С 50-60-х годов в животноводстве стали использовать гормоны роста и половые гормоны, прежде всего эстрогены, чтобы получать больше молока, жира, яиц. В некоторых регионах, таких как Бразилия, мясо было так нашпиговано гормонами, что начинались эпидемии преждевременного полового созревания, у девочек начиналось менархе в 9 лет. Самый сильный скачок акселерации произошел в Японии, когда они перешли на американскую мясо-молочную пищу. Скачок роста и тут же эпидемия близорукости, диабета и всяких заболеваний, связанных с нарушениями обмена веществ.
А использование в животноводстве антибиотиков повлекло за собой огромный шлейф аллергий, тотальную аллергизацию. Об этом тоже не принято говорить. С этими факторами связан и огромный рост злокачественных опухолей. В Советском Союзе такой скачок роста был в 70-е годы, подростки были высоченные, одутловатые, все поголовно прыщавые из-за эстрогена. А людей старшего поколения стало разносить, все сидели на диете и страдали тучностью. А в 90-х эта тенденция пошла на спад, исчезла традиция ежедневного мясного бульона, появились более жесткие нормы использования гормонов в животноводстве.
- И последний вопрос: как эволюционирует сама наука об эволюции человека?
- Теория эволюции называется синтетической. Считается, что первый синтез осуществил Дарвин, объединивший много тогдашних воззрений. Второй синтез – это дарвинизм плюс генетика. Ученые мечтали, что третий синтез теории эволюции позволит расшифровать невероятно сложные гипертексты живой материи! Можно постичь картину сетевидной эволюции, с учетом параллельных и горизонтальных путей. Учесть то, что эволюционируют не виды сами по себе, а только сообщества – биоценозы. Рассчитать пульсацию эволюционных волн.
Однако третий синтез оказался совершенно другим! Произошел синтез… эволюционной науки, религии, политики, бизнеса и пиара. Создаются теории, которые помогают воспитывать гуманизм и толерантность, примиряют разные группы. Сейчас континенты превращаются в плавильные котлы межрасового смешения. Гремучая смесь. Поэтому политики и ученые стараются обходить вниманием многие «некультурные» вопросы. Стало модно игнорировать разнообразие людей, мол, все равны. Многие термины признаны неполиткорректными, их заменяют. Изучение людей приостанавливается – ведь это нарушает приватность. Недавно аборигены Тасмании устроили скандал по поводу того, что в британском университете обмеряют кости их предков – неполиткорректно!
Создаются концепции и модели, которые легко объяснить, превратить в кино, заработать. Яркий пример – митохондриальная Ева, существование которой было «рассчитано» в лабораториях. Великолепный голливудский образ, объединяющий антропологию и библейскую парадигму. Я помню, еще десяток лет назад докладчики делали оговорку, что это «популяция или даже группа популяций». Сегодня ее без обиняков называют «первой женщиной», прародительницей, а на вопросы, была ли у нее бабушка - не реагируют.
(с)community.livejournal.com/anthropology_ru/49254...
URL записи
URL записи20.07.2010 в 13:43
Пишет Sindani:Обезьяна, которая не стала взрослой
Когда задумываешься об эволюции человека, перед глазами встаёт ряд картинок: вот идёт в светлое будущее согбенная волосатая обезьяна, вот в её руке появилась увесистая дубина, вот она уже совсем выпрямилась, волосы на теле пропали, взгляд из-под сурово выпирающих надбровных дуг стал более осмысленным, вот, наконец, в руках появился каменный топор, а на бёдрах – звериная шкура… Венчает это шествие изображение гордо вышагивающего современного человека, произошедшего от этих убогих созданий…
читать дальшеНасколько эта картинка из учебника соответствует современным представлениям, как обогатилось за последнее время «научное предание», повествующее об эволюции нашего вида, и как отразились это «научное предание» в массовом сознании, мы поговорили с известным антропологом и популяризатором биологии Кириллом Ефремовым. Кирилл заостряет внимание не на традиционных объяснениях, а на "некультурной антропологии", рассматривающей множество довольно непривлекательных механизмов антропогенеза, по причине своей «некрасивости» часто ускользающих из поля зрения учебников.
- Первое что приходит людям в голову по поводу Дарвина, - человек произошел от обезьяны…
- Кого ни спроси, все заявляют: «Я не согласен с теорией Дарвина. – А в чем она заключается? – В том, что человек произошел от обезьяны». На самом деле Дарвин ничего такого не говорил. По его мнению, люди похожи на приматов, а не на жуков или грибы, потому у них был общий предок. Дарвин его называл примечательно: «древний член человекообразной подгруппы».
- Ну, это лишь интеллигентный способ сказать, что мы слезли с деревьев…
- Давайте посмотрим, где проводит большую часть жизни современный человек? Где-то на высоте 3-4 метров от земли, в спальнях на вторых этажах частных домов, или еще выше - в высотных строениях в городах. Получается, что человек не такой уж наземный примат, и в некотором роде «живет на деревьях». Древние люди тоже любили находиться на деревьях, по крайней мере, ночевать, ведь вокруг кишели хищники. Отчасти поэтому дерево является неким универсальным символом убежища, перехода в лучший мир. Вспомним хоть Мировое Древо, крона которого пребывает в парадизе. Любовь к высоте - это инстинкт, и мы не то что слезли с дерева, а еще сильней на него залезли. Этот инстинкт формирует и эстетические предпочтения. Поднимите собаку наверх, она будет визжать от страха, а человек скажет, - о, как красиво!
- Что заставило человека выпрямиться?
- Думаете, обезьяна такая четвероногая, скрюченная, а человек ходит ровно как на параде? На самом деле люди ходят, сутулясь, а когда бегут – сильно наклоняются вперед. Вдобавок большую часть суток человек не стоит, а лежит или сидит. В этом, кстати, своеобразие антропологического подхода по сравнению с медицинским – медик, чтобы измерить рост, просит человека выпрямиться, а для антрополога экологический рост – это уровень, на котором обычно, в естественных условиях гуляют ваши глаза.
Надо учитывать и то, что прямохождение не появится, если младенца не научить ходить, если не будет примера для подражания. Таковы дети-маугли, которые не получали нормального ухода. Они ползают, и научить их ходить весьма трудно.
- И все же, человек выпрямился, пусть и не идеально…
- Конечно, в человеческом организме появились и генетические приспособления к прямохождению – мы физически не можем быть полноценными четвероногими, у нас передние конечности укорочены. Это очень странное явление. Никто из млекопитающих так не ходит. Только больные – например, обезьяны, у которых передние лапы парализованы. Те, кто разводит животных и имеет дело с массовым выбраком, они прекрасно знают, что часто рождаются уродцы, у которых и конечности укорочены, и челюсти – а это и есть два главных признака, выделяющих гоминид из прочих приматов. Неизвестно, как эта мутация распространилась у гоминид, возможно это был вирус, вызвавший эпидемию. Нарушение регуляторных генов, которое привело к укорочению передних конечностей – это был главный удар, который испытали гоминиды на своем эволюционном пути. Они стали вымирать, их было очень мало. Довольно много находок австралопитеков, а вот их предшественников, о которых мы говорим – совсем мало.
В это время происходило разрежение лесов, превращение их в саванну из-за того, что климат стал более сухим. Раньше наши предки гуляли по кронам деревьев, почти не спускаясь, а тут стало все труднее перепрыгивать с дерева на дерево, зато внизу все заросло высокой травой, в которой водилась масса еды – внизу стало отлично, но и очень опасно. Приходилось все время спускаться, чтобы собирать еду, и постоянно выпрямляться и смотреть, - не крадется ли хищник. А раньше все кишело хищниками, их видов было в 10 раз больше, чем сейчас. И тут это укорочение конечностей стало в какой-то мере выгодным – так легче постоянно выпрямляться и манипулировать передними конечностями, собирая еду. Эта была одна из групп крупных приматов среди многих многих других, и в общем-то она была обречена на вымирание. Так бы и случилось, если бы наши предки не начали убивать себе подобных…
Сейчас шимпанзе, горилла – это вымирающие виды, а ведь это невероятно умные, сильные, могущественные животные. У шимпанзе даже врагов практически нет. Но человек истребляет их. У человека этот инстинкт – травить, выжигать, уничтожать любое потенциально опасное животное – достиг пика. Всюду, куда он проникал, происходило быстрое вымирание крупных животных. А как еще выжить в саванне? У шимпанзе есть оружие – клыки, мощные лапы, которыми она может череп проломить, а у гоминидов ничего не было, да и бегали они плохо. Они могли палками кидаться, но это же смешно - что такое палка, если на тебя мчится какой-нибудь крупный кошачий хищник.
Им помог другой, необычный инструмент… воспитание. Они воспитывали в хищниках страх. Некоторые животные (например, вороны) травят хищника, преследуют всей стаей - это называют мобингом. Вероятно, гоминиды никогда не оставляли в покое хищников, особенно их детенышей, вели постоянную травлю. Поэтому их боялись и предпочитали держаться подальше.
- Сейчас любят писать про офисный мобинг…
- Мобинг действует и внутри группы. Человеческой популяции он был нужен, чтобы поддерживать норму, истреблять слишком слабых, но также и слишком сильных! Мобинг стал одним из инструментов «искусственного отбора», посредством которого человек как бы «сам себя сотворил», то есть обеспечил удивительно быструю эволюцию. Почему, например, обезьяна потеряла хвост? Удобная штука, но должна была чему-то мешать, угрожать «до смерти». Павианы любят подергать собратьев низкого ранга за хвост. Удобная рукоятка! Бывает, затаскивают до смерти. В принципе это держит в тонусе популяцию, так же, как турниры самцов. Только сильный и нахальный павиан может держать хвост трубой. Такой вид мобинга - «тягание за хвост» - запускается у приматов в наземных условиях, а не на деревьях.
- Итак, первым шагом на пути к человеку был дефект, - что-то вроде болезни, из-за которой у обезьяны укоротились передние конечности. Но как же она еще и шерсть умудрилась потерять?
- Очередной миф. Да человек волосатее всех! Никакой зверь, включая приматов, не имеет такой лохматой головы, как европеоидный мужчина, если не стричь его космы и не брить бородищу до пояса. Впрочем, у аборигенов тропиков волос действительно мало. Особенно у бушменов – там даже на темени голая кожа и маленькие островки спиральных волос. Но это общий закон экологии тропических обитателей. Например, у слона, носорога и льва гораздо меньше волос, чем у мамонта, шерстистого носорога и тигра.
Здесь и ответ – утрата шерсти, вероятно, произошла еще у ранних гоминид, когда они осваивали открытые пространства, где было попросту слишком жарко. Есть и другая точка зрения – гоминиды утратили шерсть, потому что жили в воде! В воде живут самые безволосые звери – бегемот, морж, кит. Кстати, об околоводном образе жизни гоминид свидетельствует не только этот признак.
Теорию водной эволюции выдвинул Алистер Харди, а разрекламировал известный подводник Жак Майоль. В ней есть много разумного. Останки гоминид чаще всего находят на берегах водоемов. Они жили около воды и искали в воде пищу. Мальки, рачки, рыбки, коренья водных растений – там было чем поживиться! Водная теория, на мой взгляд, лучше объясняет эволюцию кисти, чем трудовая. По ловкости кисти человек превосходит обезьяну (тоже изрядного ловкача), как енот-полоскун - собаку. Поиск пищи в воде требует развития более чувствительной кисти, чем грубая обработка орудий, которая бытовала почти два миллиона лет. Человек любит копошиться в воде. Невозможно представить картину – на берег моря приехал автобус, из него выскочили кошки или коровы, и побежали с визгом в море. А сто пионеров именно так и поступят – с хохотом побегут купаться. Этот инстинкт любви к воде выделяет нас среди прочих приматов, которые воду ненавидят.
Есть еще один плюс у этой теории – она тоже помогает объяснить, почему эволюция шла так быстро, эту самую большую загадку. Ведь вода - это могучий фактор отбора, как бритва срезающий неприспособленных. Там секунды решают, жить или умереть. Умение заботиться о потомстве, общаться, манипулировать, ориентироваться, принимать решения, все это становилось решающим на воде.
- На нашей картинке чудесного превращения обезьяны в человека есть еще одно загадочное место под названием «утерянное звено», - такой пробел, который даже непонятно где находится, но все знают, что он есть.
«Недостающее звено» - это закон жанра, который помогает создавать информационной повод, или детектив, привлекающий аудиторию. Поэтому всякая находка ископаемых гоминид (редкость!) сопровождается громким шумом, что, мол, найден первопредок, утерянное звено, и что эволюционное древо зашаталось. А как иначе? Иначе денег не дадут. Через некоторое время всем надоедает: ладно, это были не первопредки, а боковые ветви. Давайте искать нового предка!
На самом же деле у человечества Первопредка с большой буквы нет и быть не может. Потому что человечество это огромная и разнообразная система, и его эволюция имеет вид не древа (от ствола-предка к ветвям-потомкам), а сети, в которой отдельные ветви сливаются, обмениваются генами. У гоминид различия между видами очень сглажены, на границах ареалов всегда шло межгрупповое скрещивание. Находили, например скелеты с мозаичными чертами, сочетающими признаки кроманьонца и неандертальца, в Европе такие черты были очень распространены.
- Но все же, самое важное и удивительное изменение – неимоверно резкий и быстрый по меркам эволюции рост объема мозга. Как это стало возможным?
- Разрастание мозга вызвано мутациями регуляторных генов, в этом нет ничего невероятного. Удивительно, почему его поддержал отбор, ведь возникала масса проблем, в первую очередь - риск гибели при родах. Большая голова не проходила через родовые пути, поэтому пошел отбор на недоношенность. В результате период беспомощности растянулся у гоминид на годы, тогда как у прочих млекопитающих он обычно длится считанные недели.
Как могла удержаться мутация, резко увеличивавшая риск при рождении? А еще этот мозг не выносит голодания, очень уязвим к инфекциям. И несмотря на все это, за последний миллион лет объем мозга человека увеличился вдвое! Это поразительно! Зачем же нам этот гипертрофированный мозг, эта крайне дорогостоящая гонка вооружений, если остальные прекрасно обходятся без него?
В тропиках Африки - жара, саванна, фрукты, дичь - и лень. Миллион лет назад человек прекрасно выживал там, довольствуясь объемом мозга в тысячу миллилитров. Для чего же кроманьонцам понадобился мозг уже в две тысячи миллилитров? Трудиться день-деньской? Нет, они обеспечивали себя даже меньшими затратами труда, изредка охотясь на крупных копытных. Вероятно, одним из главных факторов увеличения мозга была война.
К тому времени набрал силу опаснейший противник человека – другой человек. Количество людей превысило некий порог численности, который вмещала экосистема. У животных в условиях скученности обычно запускаются механизмы самоистребления – покидание или умерщвление детенышей, избыточная агрессия, каннибализм, утрата осторожности. Это сработало и у гоминид. Возникла гонка вооружений - когда выживал хитрейший, тот, кто умел просчитать стратегии боя, привлекать поддержку, интриговать. Развивался так называемый социальный или маккиавелианский интеллект.
Механизмы войны, истребления себе подобных запустились и у гоминидов. Сначала охотились на соседей, чтобы съесть, потом просто, чтобы снять скальп. Человечество во многом сформировали демоны перенаселенности. Тут-то и пошла эта гонка вооружений, уже можно было рисковать головой, чтобы превзойти противника в хитрости. Нужно учитывать, что думает противник, уметь интриговать, просчитывать стратегии – это так называемый социальный или маккиавелианский интеллект, в первую очередь развивавшийся у людей.
Эта война была не только межгрупповой, но и внутригрупповой. В значительной степени это была война детей, приводящая к гибели самых слабых в семье. Как птенцы аиста выталкивают из гнезда слабейших. Почему дети так любят травить, почему они так чутко реагируют на слабину других детей и это их бесит, сразу начинается травля? Эта ситуация смоделирована в классическом произведении Голдинга «Повелитель мух», и она запросто возникает, например, в пионерском лагере, если ослабить контроль за детьми. И маккиавелианский интеллект тут был крайне нужен, ведь братья и сестры всегда рядом, давление не ослабевает.
- Да и в современной подростковой группе всегда находится «козел отпущения», которого «чморят»…
- Дети травят больных, слабых, социопатов, «белых ворон». Однако обладатели развитого социального интеллекта всегда оказываются в центре группы. Мобинг - это инстинкт, его задача - снизить численность. Мы упорно подавляем его воспитанием.
Война детей, вероятно, до самого недавнего времени была одним из ведущих факторов отбора, который резко ускорил эволюцию человека. В том числе и развитие мозга.
- Гуманитарии бы сказали: мозг большой и у слона, а человека разумного все-таки создало нечто внешнее по отношению к нему – язык. Дети-маугли не становятся людьми, не овладев языком. Как же возник язык?
- Тут тоже есть множество мифов и стереотипов о том, какие факторы были ведущими. Например, всем известно о том, что язык возник для того, чтобы координировать трудовую деятельность, вместе загнать мамонта. Но как на самом деле общаются люди, когда трудятся? Я как-то наблюдал, как амазонские индейцы строят подвесной мост… (Вдруг превращается в индейца, начинает бурно жестикулировать и нечленораздельно кричать). Они используют пяток-другой слов, остальное - жесты и эмоции. Откуда же берется «однажды в студеную зимнюю пору…»? Оказывается, сложный язык, это продукт не труда, а… безделья! Антропологи обнаружили, что разнообразие языков и их пестрота возрастет там, где люди много бездельничают. В частности, там, где много дождливых дней в году – люди сидят в укрытии, мелют языками, и изобретают новые языковые формы.
Другой стереотип: язык возник для того, чтобы понимать друг друга. На самом деле всё наоборот: он возник, чтобы быстро отличать своих от чужих. У первобытных племен, взять хоть Новую Гвинею, хоть джунгли Африки, соседние языки очень непохожи, а общаются они на некоем деловом «пиджине» (обычно искаженный английский).
Вот вы папуас, идете по лесу, встретили кого-то, а он вам: «А я тут грибы собираю»… И совсем другое дело, если он вдруг говорит «Бам-балалулум-бум-бум». Чужой! Ведь эти люди жили в условиях перманентной маленькой войны. Да это никуда и не делось – деревня на деревню, район на район, организация на организацию, футбольные фанаты – все это противопоставление своих и чужих опирается на инстинкт.
Внутрь языков даже встроен специальный модуль, который не должен достаться чужаку – бранный, матерный язык.
- Ну, это первое, что изучает чужак
- Первое, если он допущен. А если нет, при нем будут воздерживаться, и в словаре он не найдет матерных слов, а если и найдет – не сможет правильно употребить! Представьте, иностранец, прекрасно научился разговаривать, как вдруг выясняется, что он не умеет как следует материться. Чужой! Или того хуже, интеллигент…
- Помнится, в детстве специально приходилось матом ругаться, хоть это и претило…
- То был пароль, позволяющий отличить своих от чужих. Его вызубривали даже самые неспособные к языкам! Еще с позиции «некультурной антропологии» язык является инструментом территориально-маркировочной агрессии. В условиях скученности это очень важно: пометить свой угол, заявить «место занято!» Животные метят территорию пометом, криком, а у человека появляется новый, уникальный инструмент. Назвать – значит присвоить. Люди гордятся, если назвали новую звезду, или остров, или жука – человек метит весь мир.
В этом, с точки зрения некультурной антропологии, связан феномен дразнения. Что это такое? «Рыжий, смотрите, рыжий! Да у него две дырки в носу, смотрите, две дырки в носу!». Даже если просто имя называть, можно задразнить до истерики. Недаром у многих племен настоящее имя скрывается. Это еще один механизм агрессии, семантической…
- Эволюционирует ли человек сейчас?
- Принято рисовать человека будущего с крохотным ртом, высоченным лбом и маленькими ручками. Но чтобы так произошло, нужен соответствующий отбор! Глядя на такие картинки, спросите себя: нравятся ли девушкам парни маленького роста, с двумя пальцами, без зубов и с огромной головой? Получают ли они заметное репродуктивное преимущество? Вряд ли…
- Ну а какой-нибудь отбор есть?
Конечно, мощнейший. Самый сильный отбор – перинатальный: когда неприспособленные погибают еще в утробе. И эволюция идет! Первая тенденция – грацилизация, облегчение скелета. Раньше люди были с более широкими и массивными костями, череп был тяжелее, рельефнее. Вторая тенденция – редукция, упрощение челюстного аппарата. Например, у древнего человека нормой было 32 зуба, с широкими зубами мудрости. Сейчас они прорезаются далеко не у всех, и мельче остальных. Вдобавок коронка зуба имеет более простое строение. Третья тенденция – округление головы. А увеличился ли мозг? За последние 20 тысяч лет уменьшился чуть ли не на четверть. Кроманьонский объем в два литра оказался слишком дорогим – нам хватает и полутора. Образно говоря, человек усовершенствовал «софт», развил культуру и образование, и стал экономить «хард».
- Неужели мы глупеем?
- Кроманьонец не имел диплома, но «брал умом». У неандертальцев мозг тоже был больше нашего. Неандертальцев часто изображают нечесаными, уродливыми бомжами, а я думаю, они потрясающе жили, в прекрасных одухотворенных ландшафтах типа Карелии. Это были мудрые охотники, с развитой мистической культурой и первобытным искусством. Скорее всего, они и выглядели колоритно, заплетали волосы, причесывали бороду (современные «дикари» тратят долгие часы на уход за внешностью), горловым пением увлекались. В общем, походили на хиппи, только помощнее.
- Но черты лица у него были вроде бы все-таки грубоватые и неблагородные по сравнению с нами, взять хоть эти огромные надбровные дуги...
Это еще одна тенденция нашей эволюции, причем ведущая. Внешность (как и поведение) становится более детской, инфантильной. Оказывается, это ключ к пониманию нашей эволюции: человек – обезьяна, которая не стала взрослой. Он очень похож на новорожденную обезьяну: короткие челюсти и передние конечности, нет шерсти, большие глаза, шапка волос на голове. Если отключить гены, делающие его взрослой обезьяной, и увеличивать тело в размерах, то получится почти человек, по крайней мере древний. Эту теорию выдвинул более 100 лет назад крупный анатом Людвиг Больк.
Причина инфантилизации все та же – демон перенаселенности. Я придаю ему огромное значение, ведь человеческая популяция превысила свою первобытную численность в сто раз. В условиях скученности лучше выживают детеныши: они приспособлены сидеть в норе или гнезде. Возьмите шесть взрослых лисиц и заприте их в чулан – вскоре они погибнут, убьют друг друга. Возьмите лисят – они там себя прекрасно чувствуют, как в норе. Человеку, чтобы адаптироваться в своих «норах», пришлось частично отключить взросление. Яркая инфантилизация как раз наблюдается в таких очагах перенаселенности, как Япония, Китай, Индокитай – там детская внешность даже у стариков. Отбор на инфантильность породил в числе прочего и все это аниме-безумие, эпидемию педофилии. Кстати, сексуальность, эротическая культура тоже всегда усиливается в очагах скученности – вспомните культуры Древнего Рима, Магриба, Индии и Китая.
В последние десятилетия тенденция инфантилизации просто выходит в пике – «несерьезные» занятия, игра, любопытство, такие как катание на роликах или компьютерные игры стали уделом взрослых бородатых людей, все то, что раньше считалось детскими куклами. Люди стали учиться до 40 лет, очень поздно детей заводить – человечество впадает в детство. Понятие молодой человек растянулось до 35-40 лет, а раньше это были, как в сказках, «старик со старухой».
- А как же акселерация, ускоренное созревание?
- Да, парадокс – с одной стороны, удлиняется детство, с другой – все начинается раньше. Дети начинают раньше ходить, говорить, читать, девочки созревают раньше – возраст начала менструаций был 14 лет, стал 12. Произошло феноменальное явление – яйца начали учить курицу, какой-нибудь шкет учит папу обращаться с высокими технологиями. В традиционном обществе это немыслимо!
Есть явные причины акселерации – хорошее питание, информационный стресс, усиливающий тонус нервной системы. Но у акселерации есть и тайная причина, о которой стараются не говорить. С 50-60-х годов в животноводстве стали использовать гормоны роста и половые гормоны, прежде всего эстрогены, чтобы получать больше молока, жира, яиц. В некоторых регионах, таких как Бразилия, мясо было так нашпиговано гормонами, что начинались эпидемии преждевременного полового созревания, у девочек начиналось менархе в 9 лет. Самый сильный скачок акселерации произошел в Японии, когда они перешли на американскую мясо-молочную пищу. Скачок роста и тут же эпидемия близорукости, диабета и всяких заболеваний, связанных с нарушениями обмена веществ.
А использование в животноводстве антибиотиков повлекло за собой огромный шлейф аллергий, тотальную аллергизацию. Об этом тоже не принято говорить. С этими факторами связан и огромный рост злокачественных опухолей. В Советском Союзе такой скачок роста был в 70-е годы, подростки были высоченные, одутловатые, все поголовно прыщавые из-за эстрогена. А людей старшего поколения стало разносить, все сидели на диете и страдали тучностью. А в 90-х эта тенденция пошла на спад, исчезла традиция ежедневного мясного бульона, появились более жесткие нормы использования гормонов в животноводстве.
- И последний вопрос: как эволюционирует сама наука об эволюции человека?
- Теория эволюции называется синтетической. Считается, что первый синтез осуществил Дарвин, объединивший много тогдашних воззрений. Второй синтез – это дарвинизм плюс генетика. Ученые мечтали, что третий синтез теории эволюции позволит расшифровать невероятно сложные гипертексты живой материи! Можно постичь картину сетевидной эволюции, с учетом параллельных и горизонтальных путей. Учесть то, что эволюционируют не виды сами по себе, а только сообщества – биоценозы. Рассчитать пульсацию эволюционных волн.
Однако третий синтез оказался совершенно другим! Произошел синтез… эволюционной науки, религии, политики, бизнеса и пиара. Создаются теории, которые помогают воспитывать гуманизм и толерантность, примиряют разные группы. Сейчас континенты превращаются в плавильные котлы межрасового смешения. Гремучая смесь. Поэтому политики и ученые стараются обходить вниманием многие «некультурные» вопросы. Стало модно игнорировать разнообразие людей, мол, все равны. Многие термины признаны неполиткорректными, их заменяют. Изучение людей приостанавливается – ведь это нарушает приватность. Недавно аборигены Тасмании устроили скандал по поводу того, что в британском университете обмеряют кости их предков – неполиткорректно!
Создаются концепции и модели, которые легко объяснить, превратить в кино, заработать. Яркий пример – митохондриальная Ева, существование которой было «рассчитано» в лабораториях. Великолепный голливудский образ, объединяющий антропологию и библейскую парадигму. Я помню, еще десяток лет назад докладчики делали оговорку, что это «популяция или даже группа популяций». Сегодня ее без обиняков называют «первой женщиной», прародительницей, а на вопросы, была ли у нее бабушка - не реагируют.
(с)community.livejournal.com/anthropology_ru/49254...
URL записи
Так всё-таки дерево, нора или побережье? Или дупло в дереве, растущем на берегу океана?